Белгородский орган приоткрывает свои тайны

Белгородский орган приоткрывает свои тайны. Фото из личного архива Тимура Халлиулина.

Белгородский орган не так давно большим праздничным концертом отметил свое 7-летие. За эти годы, утверждает органист Тимур Халлиулин, аудитория Органного зала значительно помолодела. Сам инструмент — самый большой среди российских органов: имеет целых 4 этажа внутри 3102 трубы весит 10 тонн, имеет 15 метров в высоту

«Комсомолка» встретилась с единственным органистом в регионе Тимуром Халлиулиным, который приоткрыл некоторые тайны из истории самого большого инструмента Белгородской государственной филармонии. Тимур рассказал об особенностях нашего белгородского органа, специфике профессии, характере местной публики и многом другом.

- Тимур, вы родились в Ижевске, учились в Петербурге. Как вы оказались в Белгороде?

- Так бывает. Традиционно в Европе и в мире, как только задумывают построить орган - сразу ищут, кто при нем будет. Меня сюда пригласил первый директор Белгородской филармонии Иван Григорьевич Трунов, который приехал специально в Петербург на смотрины органиста. Выбрал меня, возможно, ещё и потому, что у меня как раз было образование по фортепиано, карильону и клавесину. Сегодня все эти инструменты я использую на своих концертах в филармонии.

- Каждый орган уникален. Расскажите, пожалуйста, про свое «детище» наш белгородский орган. Какие у него особенности?

-Все органы особенные инструменты, и все они разные. Трудность профессии органиста заключается в том, что наша цель - быстро привыкнуть к новому инструменту, адаптировать к своей программе, к своим возможностям и слуховым впечатлениям.

Белгородский орган строили специально как инструмент универсальный, который подходит для исполнения любой музыки, любых стилей. На нем хорошо звучит, как музыка эпохи барокко, так и романтизма, классицизма и современная музыка. Инструмент имеет целых 4 этажа, внутри 3102 трубы, весит 10 тонн, имеет 15 метров в высоту. Белгородский орган - один из самых больших инструментов среди других российских, но не самый большой среди всех органов которые есть в мире.

Наш орган делали немцы специально по заказу Белгорода. Фирма находится в городе Баутцен в Саксонии. Немцы орган сначала полностью собрали, построили, проверили, затем полностью обратно разобрали, упаковали. Привезли и второй раз собрали, как конструктор. После сборки орган еще несколько месяцев настраивали, чтобы во всех точках зала он хорошо звучал.

- Как вы думаете за 7 лет удалось популяризировать органную музыку? Расширилась ли белгородская аудитория?

Фото из личного архива Тимура Халлиулина.

- Я смело могу сказать, что сегодня Белгородский органный зал приводят в пример другим залам по всей стране. Это пример того, как можно работать с репертуаром, публикой, детьми, как можно грамотно выстраивать программу концерта. Самое приятное - аудитория органных залов помолодела к сегодняшнему сезону. Если раньше на концерты больше приходило людей пожилого возраста, теперь среди публики много молодых людей, которым интересны эксперименты на органе. Они охотно слушают какой-то саундтрек из фильма или переложение песни известной группы. За эти годы удалось изменить представление белгородских слушателей об органе, как исключительно церковном инструменте. Кстати, сейчас пишется множество произведений для органа, даже больше чем в эпоху Барокко.

- Почему вы выбрали орган, как второй инструмент в Санкт-Петербургской консерватории?

- На тот период, когда пришел к органу, просто решил опять же поэкспериментировать. Этот факультатив - класс органа, был доступен, занятия бесплатные, его можно было выбрать любому пианисту, который учатся в консерватории. Я не мог упустить такую возможность, как и факультатив по композиции, клавесину.

Уже позже я осознанно получил второе высшее образование по классу органа, уже платно, приходилось много работать. Орган в России - это неразработанное поле, на котором еще много предстоит сделать.

- Вы сотрудничаете с БГИИК? Обучаете студентов?

- У меня занимаются 12-13 студентов каждый год, которые являются также студентами фортепианного отделения и проходят факультативно класс органа и клавесина.

- Как вы думаете, вырастет ли смена белгородских органистов?

- Если проанализировать эти 7 лет, можно сказать, что теперь есть люди, которые могут прийти включить орган, настроить регистры, переложить произведения, и даже что-то удачно сыграть. Это большое достижение, ведь всего 7 лет прошло. Об остальном скажет время.

- О вас ходят легенды. Одна из них, что вы занимаетесь и разучиваете новые произведения только ночью. Это правда?

- Раньше я занимался действительно много по ночам, сейчас стараюсь соблюдать режим, слежу за здоровьем, хожу в бассейн по утрам. Но тогда это было связано с тем, что днем обычно очень много репетиций с другими музыкантами, а еще бумажная волокита, поиск репертуара и многое другое. Существует еще традиция европейских церквей. В Европе зачастую органисты занимаются только ночами, потому что днем службы, прихожане, уединиться невозможно. А в позднее время есть возможность заниматься творчеством, пофантазировать.

- Вы много где выступали, посетили множество концертных залов. Белгородская публика отличается от зрителей в других регионах?

Фото из личного архива Тимура Халлиулина.

- Отличия есть у любой публики. Более южная публика всегда горячее реагирует, северная всегда более сдержана. Например, если в Сибири где-то, в Барнауле или в Кемерово играю, там публика порой даже и «Браво!» не крикнет, никто не встает в конце после концерта. Зато после, у гримерки, становятся в очередь и рассказывают, как понравилось.

В Белгороде, и на Украине, кстати, публика после каждого концерта стоя аплодирует, слышны одобрительные возгласы. Местная публика щедра на эмоции, как на позитивные, так и иногда на негативные.

- На каком самом большом органе вам довелось играть?

- Самый большой орган в России находится в Калининграде на острове Канта в Кафедральном соборе. Он разбит на два пульта, управляется из ходовой части и из алтарной имеет 8525 трубы. В 2,5 раза больше нашего Белгородского. На нем я играл 14 февраля 2018 года.

В Копенгагене в церкви Спасителя я играл на органе 1625 года, он по размерам даже больше калининградского. У него есть внутри скрытая комната для музыканта, публика его не видит, а органист не может полностью насладиться звуком. В Ижевске на моей Родине есть самый маленький концертный орган нашей страны: он имеет все приспособления большого концертного органа: 2 мануала, педаль, клавиатуру, но всего 4 регистра. Для сравнения, у нас их в Белгороде 40. Все инструменты разные и это очень интересно.

- Есть ли у органа будущее? Будут ли на нем играть и слушать лет через 100-200?

- Для того, чтобы ответить на этот вопрос, достаточно обратиться к прошлому. Орган был популярен 1000 лет назад, популярен сейчас. Я играл в Италии на органе XI века. Сейчас современные композиторы пишут много музыки для этого инструмента. Я тоже пробовал себя в качестве композитора, несколько пьес у меня изданы. Я уже говорил, что в России – это неразработанное поле. В последние 10 лет органные залы стараются открыть в каждом городе нашей страны, совсем недавно построили в Мурманске. Так что можно сказать, что орган, органная музыка только набирает обороты.