Киевские вороны каркают на мове. Часть 1

Посланцы Африки, живущие в Киеве, горячо поддерживают идеи незалежности во всех ее проявлениях.

Фото: Олег ТЕРЕЩЕНКО

БРАТСТВО ХУДОЖНИКОВ И ПОЭТОВ

- Как я любила Украину! Там я впервые услышала слово «минет». Мне было пятнадцать. Мы гуляли с подружкой по Одессе. Какой-то моряк кричал: девочки, минет! - так говорит парикмахер Рита. Она впала в ностальгический экстаз и чуть было не отчекрыжила мне кусок носа.

- И что было дальше?

- Я решила, что моряк говорит со мной на иностранном языке… Но в принципе он ведь и говорил на иностранном…

Рита вздыхает. Мол, была же страна, все друг другу братья. А теперь… Она уверена, что на Украину нынче «фиг попадешь». И не только она.

Страшное в ассортименте сулили друзья, коллеги и бывшие начальники, заслышав о моей предстоящей поездке в незалежную. Ссадят на границе. Заберут и будут пытать. Коллега из конкурирующего издания посоветовала снять с карты все деньги и расфасовать по интимным местам. Заверяла, что наши карточки не принимают: «А ведь, чтобы пройти через границу, их нужно кучу. И это не считая заранее купленных обратных билетов и приглашений».

В Киев меня позвали на вечер памяти поэта Бориса Олейника и - заодно - вернисаж русско-белорусско-украинской выставки «Три Софии». Смысл выставки в том, что художники из двух братских и одной уже небратской республики все лето писали три храма Святой Софии. Один в белорусском Полоцке, другой - в украинском Киеве и третий - в российском Новгороде. Идея безобидная и дружелюбная, но выставка получилась скандальнее «Матильды». На Украине ее сочли происками ФСБ и надавали всем организаторам. Но это - если забегать вперед. А если не забегать вперед, то куча поэтов из России приехать отказались. Мотивируя это тем, что были в Крыму после присоединения и их теперь, возможно, убьют.

- Да не поеду я, вот и английский плохо знаю, - сказала одна задумчивая поэтесса с красивым лицом, уверенная, что на Украине теперь лучше всего общаться по-английски, чтобы не надавали по этому самому лицу.

В Киев наш корреспондент отправилась на фестиваль русскоязычных поэтов.

Фото: Евгения КОРОБКОВА

ВПУСТЯТ - НЕ ВПУСТЯТ

Толстая проводница поезда Москва - Одесса затряслась от беззвучного хохота.

- Кто вам сказал, что не впустят? Целый вагон едет. Думаете, камикадзе?

Сине-грязно-желтый вагон бежал и качался от криков. Из-за дверей каждого купе доносилось интересное.

- Я бы на месте Путина скупил депутатов, дал каждому по десять миллионов, они бы объявили импичмент Порошенко...

- У меня друг - менеджер из Киева, он въезжает, и его обзывают «бандерой»...

Украинец и русский, заблокировав дверь в туалет, вопрошали друг друга пьяными голосами:

- Ты понимаешь? Нет, ты меня не понимаешь. Ты украинец. Ты меня не понимаешь...

А в моем купе сидел прорицатель. Помахивая ножкой в сланце, завернутый в простыню, как древний грек, он охотно давал ответы на вопрос «Пропустят ли меня через границу?». Напуганных россиян этот вопрос страшно интересовал.

- А покажите ваше приглашение, - важно гэкал дядька. Ковырял мизинцем в ухе.

- Вас впустят. Девушек вообще без проблем впускают.

Или, наоборот, чесал в голове и говорил:

- А вас, може, не впустят.

- Почему? - волновался человек.

- Потому что мужчин пропускают только по приглашению. Я каждый месяц езжу туда-сюда, я статистику знаю!

Мне оракул предрек, что меня точно не впустят:

- Потому что вы журналист российского издания.

Чтобы протащить меня на Украину, были предприняты беспрецедентные меры камуфляжа. Перед самым отбытием позвонила специально обученная тетенька и долго инструктировала.

- Да с чего вы взяли? Я вообще не журналист! - возмутилась я.

- Точно не впустят. Вы еще и врунья, - заключил сосед.

Пошла чистить зубы, по дороге недоумевая. С трудом протиснулась мимо «ты меня понимаешь - ты меня не понимаешь». Подняв глаза в зеркало, обнаружила на себе корпоративную оранжевую футболка с надписью «Комсомольская правда» на груди.

Вангования не сбылись. Пограничники пропустили даже соседа с бородой, владельца сервиса «трезвый водитель». Сосед переживал, что был и в Луганске, и в Донецке, и, конечно, в Крыму после присоединения.

- А вы куда? - поинтересовался пограничник. За несколько минут до этого он привычным движением руки повесил огнестрельное оружие на крючок возле пальто.

- Я к брату, брату, - торопливо ответил сосед. - Мы из Киева оба. А я потом в Москве учился, в Москве и остался.

- Ну и правильно! - одобрил украинец.

Пожелал счастливого пути и ушел, оставив автомат по-чеховски висящим на стене.

Потом, правда, вернулся.

«В Кыеве даже ворона на державной мове должна каркать!»

Фото: Евгения КОРОБКОВА

СТОЛИЦУ ОЧИСТИЛИ ОТ РУССКОГО

- Зе некст стейшн из «Театральна», - объявил машинист.

Киев встретил низкими тучами, пронизывающим ветром и английским в метро, удивительно напоминающим английский из московской подземки. Город показательно освободили от русского языка. Объявления, названия улиц, памятные доски, меню - на мове. Люди на улицах говорят по-украински, кроме разве что побирушки у порошенковского «Рошена», призывающей купить цветочек для милых женщин. С вывески Сбербанка на улице убрали слово «России», чтобы не раздражать почтеннейшую публику.

- В Кыеве даже ворона на державной мове должна каркать! - засмеялся официант в кафе, когда я попросила общаться по-русски.

Но лица с татуированными бровями и накладными ресницами у девушек, особенно в метро, все равно казались грустными и уставшими. То ли от плохого освещения, то ли от того, что в метро не продают больше двух жетончиков в одни руки. Таким хитрым способом пассажиров хотят сподобить покупать карточку типа нашей «Тройки». Украинцы не ведутся. Карточки не покупают.

О-БА-НА-НА!

«Я вас не различаю»

На речном вокзале одиноко качались на волнах два дебаркадера. На них предстояло жить гостям мероприятия из Белоруссии и России. Соблюдая политкорректность, гостей поселили не на «Романе Шухевиче», а на «Богдане Хмельницком». Свежеотремонтированное судно с фотографиями гостившей здесь когда-то Пугачевой и прочих звезд демонстративно пустовало. Томас, темнокожий администратор из Конго, только вздохнул:

- Прибыль делали русские. Теперь нет никого, сами видите. Только спрашивают, за кого мы: за Россию или за Украину.

- Ну и за кого вы, за Россию или за Украину? - не удержалась и я.

Томас взглянул с нескрываемой усталостью.

- Если честно, я вас не различаю.

Вот так выглядит маршрут нашего корреспондента.

Продолжение следует.

В следующей части наш репортер посетит вечер поэзии, встретится с литераторами и узнает, как отразился на них закон о русском языке.