Алтайского фермера довел до самоубийства рекордный урожай?

Трагедия произошла в селе Нижнеозерном Усть-Пристанского района Алтайского края, в 150 километрах от Барнаула. 1 ноября прошлого года в гараже напротив дома был найден мертвым фермер Александр Черных 53 лет от роду. Вскоре выяснилось, что «в наследство» своей семье - жене, старушке матери, дочери и сыну - он оставил больше 6 миллионов рублей долгов по нескольким кредитам. Корреспондент «Комсомолки» выехал на место, чтобы разобраться, что на самом деле произошло в сибирской степной глуши.

СТРАННАЯ СМЕРТЬ

Дом фермера Черныха стоит на краю деревни. Назвать его дворцом или хотя бы теремом язык не повернется. Обычный деревенский дом, обитый давно выцветшей дощатой рубашкой. У стены приютилась ржавая полутораметровая тарелка антенны. Не спутниковой - просто в такой глуши и обычные каналы не поймать.

Вдова погибшего Ольга, худенькая тихая женщина, собирает нам на стол, кипятит чайник, выставляет алтайский мед, предлагает молока:

- Деревенское, свежее, пробуйте!

Садится на табуретку и, сложив руки на коленях, начинает рассказывать, лишь изредка поднимая глаза:

- В тот вечер у нас гостили сын с дочкой. После того как они в Барнаул уехали, пришел старый друг Саши Николай Медведев. Пошли они в гараж посидеть, с ними еще несколько мужиков были. Ночью проснулась - Саши нет. Думаю, дай схожу, посмотрю, что так долго. Дверь открыла, а он на боку лежит...

Прощальной записки Александр не оставил.

Что именно произошло той ночью в гараже, точно до сих пор никто не знает. Мужики, конечно, выпивали - и водка была, и пиво. Только Александр к спиртному не притронулся.

- Разговаривали мы в основном о долгах наших перед банками, - вспоминает Медведев. - Это сейчас самая больная тема. Но Саша все больше молчал. Я ему рюмку налил - мол, выпей. А он взял, в руках подержал и на стол поставил. Даже не пригубил. Мы потом разошлись, а он остался.

- Эта рюмка так и стояла на столе, когда мы вернулись, - вспоминает сын фермера Дима. - А ружье рядом лежало...

Участковый и врачиха, которых вызвала жена Александра, сначала даже не поняли, что тот погиб от огнестрельного ранения - крови на полу не было. Пощупали пульс и написали в протоколе: «Сердечный приступ».

- Написали и уехали, - рассказывает дочь Александра Татьяна. - И только потом, когда мужики его переворачивать стали, рану на груди обнаружили. Пришлось снова милицию вызывать.

- Я никого не подозреваю, - говорит Татьяна. - И вряд ли это было убийство. Но почему-то до сих пор не готовы результаты вскрытия, следователь отказывается возбуждать уголовное дело, а ружье, из которого застрелился отец, даже не взяли на баллистическую экспертизу.

Прокуратура, впрочем, официально заявила: если бы был малейший намек на возможность насильственной смерти, дело бы завели немедленно. Смысла врать у них нет: раскрыть преступление в маленькой деревне, где все как на ладони, - дело плевое, а лишняя «палка» не помешает.

Выходит, суицид. Но зачем?

ХОТЕЛ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ?

Накануне трагедии Александр ездил в райцентр, в банк, - разбирался со своими долгами.

- Он у нас старый клиент, с начала девяностых постоянно кредитовался, - недоумевает управляющий местного отделения Сбербанка Ольга Пожарникова. - Мы ему пакет документов подготовили на рассрочку кредита, вроде все нормально было...

Но друг Александра, один из сотрудников местной администрации, который просил не упоминать его имени, рассказал мне, что после визита в банк вышел Александр просто раздавленным.

- Так и сказал: «Беда! Не расплатиться!» И уехал мрачнее тучи.

- Мы и не знали, что долги такие большие окажутся, - отстраненно говорит жена Александра Ольга. - Хотя понятно было: сложная ситуация, но что настолько...

Как только о трагедии узнали в банке, к Черныхам немедленно приехали кредиторы.

- Устроили панику. - Ольга сжимает узкие ладони и рассматривает пальцы. - Нашорохали нас, сказали, все отнимут. Техника же заложена. Комбайны, машины, трактора. Они ее описали. А потом говорят: вы в наследство автоматически вступаете, так что и с долгами расплачиваться вам. Мы, мол, и дом отнимем.

Уже после консультации с юристом выяснилось, что у родственников есть шесть месяцев до того момента, как они вступят в права наследства (это нотариальная процедура: после смерти ждут полгода - вдруг объявятся неизвестные ранее наследники). К тому же от наследства можно частично отказаться, а дом приватизирован на четырех человек - отнять не получится.

- Но юридически мы неграмотные, - со странным смирением, как на исповеди, объясняет Ольга. - Испугались поначалу. И сейчас страшно думать, чем все это может закончиться.

- Мужа простили?

- Простила, - поднимает наконец на меня глаза вдова. - Простила, конечно. Я даже думаю: может, он так хотел привлечь внимание к крестьянским бедам?

«БЕЛЫЙ ХЛЕБ МОСКВА БУДЕТ ЕСТЬ И БЕЗ НАС»

О бедах этих, покряхтывая и тоже глядя куда-то себе под ноги, рассказывает мне друг и соратник Черныха Алексей.

- Нас в хозяйстве пятеро было. Саша - главный. Зерно все, что собрали, ушло. Расплатились за долги по солярке, по запчастям. Взяли вот мы в фирме, например, солярки на миллион рублей. Они на миллион зерна и забрали. Мы говорим: у нас еще есть, купите! А им не надо.

Алексей на Александра тоже зла не держит. Хотя и сам оказался должником.

- Мы же во всех кредитах как поручители проходим, - бурчит он. - И на себя кредиты тоже оформляли - брали вроде как на личное хозяйство, а потом все в дело шло. Я вот 300 000 должен банку, да и другие - столько же.

- Это ж сколько в месяц выплачивать приходится? - спрашиваю.

- 9000 рублей.

- А зарплата?

- Да откуда ей взяться? Зима, работы нет. Совхоз закрылся. До марта будет мертвый сезон.

- И что вы?

- Да что - чушку (свинью. - Авт.) колешь, мясо сдаешь и платишь. Но насколько чушек хватит?

Алексей надолго замолкает, уходит в себя.

- Есть у меня 10 гектаров паевой земли, вот и пойду туда с тяпкой, - слышу я вдруг его бормотание. - Посадил пшеницы, собрал, в ступке натолок - вот и хватит. А что? Купит, если надо, Россия зерно. В Америке или Канаде. Будет и без нас есть Москва белый хлеб.

БЕЗРАДОСТНЫЕ РЕКОРДЫ

О том, из каких кусочков сложился этот печальный паззл, мне рассказывает исполнительный директор Союза крестьянских и фермерских хозяйств Алтайского края Александр Вайс.

- Да, в этом году у нас вырос прекрасный урожай, - мрачно говорит он. - Хоть и были очень сложные погодные условия.

Уборка-2009 была чистым адом, разве что варились крестьяне не в котлах, а в тракторах. Поля постоянно заливало, словно это не сибирская степь, а экваториальный остров в сезон дождей.

- Работали до 1 декабря, убирали прямо по снегу, - говорит Вайс. - Но все пожать так и не успели. И тем не менее собрали 6 млн. тонн - последний раз такое было в 1989 году.

- Что-то вы угрюмы чересчур, - замечаю я. - Чем больше - тем лучше, нет?

- Угу. Последние три года мы вот к этому и стремились. Изучали новые технологии выращивания, привлекали науку. Занимались техническим перевооружением предприятий - и колхозов, и частных хозяйств. Старую технику меняли на новую, очень много купили иномарок.

Сам по себе технический прогресс случиться не мог. Все стоило денег. Фермеры и колхозы активно брали кредиты. Технику покупали в лизинг. И вот итог - блестящий результат. Браво?

- Проблема оказалась в том, что зерно никому не нужно, - морщится Вайс. - Кризис перепроизводства. Перекупщики сейчас берут его по 900 рублей за тонну при себестоимости в 3 - 3,5 тысячи рублей.

Да и перекупщиков - раз, два и обчелся.

- Краевые власти пытались нам помочь, - говорит Александр Александрович. - Прессовали переработчиков сельхозпродукции, чтобы принимали зерно хотя бы на хранение. Но тут опять проблемы - они максимально задирают планку за свои услуги.

Вот такая вышла несправедливость и просто глупость. Три года планомерно боролись за урожай, а зря.

- Раньше-то об этом подумать было нельзя? - спрашиваю, ошарашенный.

- Твердим уже давно, что нужно пересмотреть программу поддержки сельхозпроизводителей, - невесело качает головой Вайс. - Существующая подталкивает нас к увеличению объемов. И мы это делаем. Последние два года урожай пшеницы в России - около 100 млн. тонн. И есть возможности, используя новые разработки, выращивать еще больше. Но ни в одной федеральной программе нет второй части - собственно, зачем это нужно? Кто будет заниматься реализацией?

- Э-э, - недоумеваю я. - А на кого же тогда у вас был расчет? Наверное, думали, куда деть зерно?

- Нет, - просто отвечает Вайс. - Селянин выполнил то, что от него хотело государство. В середине девяностых производство зерна резко упало. И все программы поддержки были рассчитаны на увеличение урожая. Если ты сокращал свои посевные площади или объемы производства - сразу же лишался субсидирования, льготного кредитования.

Метафорический товарняк, груженный пшеницей, развил в итоге бешеную скорость. Да так и влетел со всего маху в бетонную стену «рыночных обстоятельств» толщиной с лобную кость некоторых сельхозчиновников, врубивших на всем пути его следования зеленые семафоры. От сокрушительного удара тряхануло землю, подпрыгнули и бухнулись обратно, покосившись, закопченные деревенские избы, и полетели в разные стороны сидевшие на крышах мужички.

СПАСУТСЯ ТЕ, КТО СМОЖЕТ

Начальник Главного управления сельского хозяйства Алтайского края Александр Чеботаев между тем уверен, что рецепт спасения региона - в коровах, свиньях и курах.

- Мы зерновой край. Находимся в центре России, - объясняет он. - Пшеницу отсюда везти что к Черному морю, что к Тихому океану - разницы нет. Перевозка стоит 2 - 3 тыс. рублей за тонну - столько же, сколько само зерно. Значит, вывезти его не получится.

Отсюда Чеботаев делает вывод: использовать пшеницу нужно на месте.

Как? Хотя бы пускать на корм скоту. Правда, животноводческих ферм пока маловато. Значит, надо увеличивать их количество. Методы для этого используются точно такие же, какими раньше крестьян загоняли в поля: кто займется скотом и птицей, получит субсидии и помощь. Кто не займется - что ж...

Есть, понятно, неувязка - перепрофилировать хозяйство, которое было заточено на производство зерна, в животноводческую ферму - дело далеко не пяти минут. И что будет, если завтра кризис перепроизводства долбанет по мясу?

- Да, мы понимаем, что закуплена техника для производства пшеницы, - разводит руками Чеботаев. - Но выхода нет. Сейчас уже понятно, что в России недостатка хлеба не будет долго. А вот мясо как раз очень нужно.

Получается, что разбившийся товарняк брошен на рельсах, а тем, кто на нем ехал, уже продают билеты на новый поезд. И отказаться от поездки не так-то просто.

- Понимаете, через деньги наша политика до крестьян доходит быстрее, - объясняет начальник Главного управления сельского хозяйства края. - Ведь если скажешь им просто: «Стройте свинарники!» - они будут? Не будут. А вот если дать субсидии - это сразу вызывает отклик.

Ну а то, что не успевший перестроиться фермер Черных разрядил в грудь ружье, - это, по мнению властей, не повод устраивать панику.

- В крае около 5 тысяч крестьянско-фермерских хозяйств, которые мы субсидируем, - говорит Чеботаев. - Есть, к примеру, в том же селе Нижнеозерном фермер Николай Апасов, у него кредитный портфель - 150 миллионов рублей. И ничего! Крутится! Хотя 100 раз мог бы застрелиться.

Спора нет - самоубийство не выход. И, наверное, если бы Александр Черных смог побороть слабость, как-нибудь пережил бы он этот проклятый год. И все-таки у меня не поднимается язык его осуждать, несмотря на то, что, уйдя из жизни, он оставил свои проблемы семье. Видимо, глядя вперед и прикидывая, что ждет его в дальнейшем, фермер видел только годы бесконечной беготни в кредитном колесе. И не было в этом будущем ни одного светлого пятнышка.

ОФИЦИАЛЬНО

Елена СКРЫННИК, министр сельского хозяйства РФ: «Приоритет - за развитием инфраструктуры»

- Сейчас перед министерством стоит задача сохранить положительную динамику развития агропромышленного комплекса. На реализацию госпрограммы в 2010 году будет направлено 107,6 млрд. рублей. Рассчитываем, что эта поддержка приведет к дальнейшему росту производства.

При этом время, когда аграрии радовались любому повышению валовых показателей, уже позади. Минсельхоз добивается, чтобы средства господдержки использовались рентабельно. А для этого рост производства зерна должен сопровождаться расширением рынков сбыта, в том числе и наращиванием экспорта. Увеличение объемов поставок на внутренний рынок отечественного мяса и молока - импортозамещением.

Наш агропромышленный комплекс работает в условиях жесткой конкуренции, и побеждать в ней можно только в том случае, если отрасль перейдет на инновационный путь развития. Нужно продолжать технологическую модернизацию производства, а она невозможна без подъема науки и образования. При этом мы намерены отдать приоритет развитию инфраструктуры, потому что сейчас уже трудно удивить рынок ростом производства скота и птицы, например, в живом весе. Нужно научиться превращать такие показатели в способность сельского хозяйства произвести именно тот товар, который нужен предприятиям переработки и торговли. И в нужном количестве, и в указанные в договоре сроки доставить его покупателю.

(Из статьи «Столовая с видом на поле» в «Российской газете» от 25.01.2009 г.)

КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ

Дмитрий ЛАРИОНОВ, руководитель аналитического управления общественной организации «Сельская Россия»: «Надо просчитывать заранее»

- 15 лет назад в правительстве думали, что свободный рынок сам урегулирует подобные вопросы. От плановой системы производства, которая была в Советском Союзе, полностью отказались. И это была большая ошибка. Нигде в мире этот рынок не регулируется сам. Например, в США десятки институтов дают фермерам ежегодные рекомендации, что именно им сеять. Если эти советы выполняются, человек сразу же получает субсидии (и это только часть помощи, вообще же в Америке сельхозпроизводитель имеет колоссальную государственную поддержку). Так регулируется рынок: фермеры растят то, что можно будет без особых хлопот продать, причем основываясь на научных исследованиях.

А что у нас? В 2007 году, когда цены на нефть подобрались к 100 долларам и стало выгодно производить биотопливо, резко начало дорожать зерно. Все кинулись его сеять. Потом оказалось, что элеваторов не хватает, хранить его негде. А тут кризис, цена на нефть упала, следом на мировом рынке в 2 - 2,5 раза подешевело и зерно. Такие вещи надо просчитывать. В России этого, увы, никто не делал.

Борис ФРУМКИН, ведущий научный сотрудник Института экономики РАН: «Без госпомощи крестьянину не выжить»

- Россия уже несколько лет производит зерна больше, чем нужно для потребления на внутреннем рынке. Излишки мы вывозим за границу и даже вышли на третье место в мире по экспорту. Но все равно много остается в стране. А поскольку на мировом рынке колеблется спрос и очень сильная конкуренция, рассчитывать, что мы все время будем экспортировать зерно, да еще и по выгодным ценам, не приходится. Внутренний спрос тоже насыщен.

Несколько лет существуют зерновые интервенции (то есть закупки зерна государством), которые призваны регулировать этот рынок. Но их объемы недостаточны.

Например, в Европе интервенции действуют так, что, если зерно (не все, но определенных видов) не продается на рынке, его обязано закупить государство практически в полном объеме.

В России таких обязательств государство не берет. На закупку всего зерна у Минсельхоза нет денег.

А еще сейчас элеваторы и зернохранилища оторваны от производителя и принадлежат совершенно другим компаниям. Поэтому фермер должен сам привезти зерно, сам оплатить транспортные расходы - и потерять в итоге кучу денег. А в большинстве стран зерно хранится там, где оно произведено. Значит, надо дать денег на развитие инфраструктуры на местах. Чтобы тот, кто произвел зерно на Алтае, не бросал его в поле, потому что некуда везти, и не сдавал бы за бесценок, а имел возможность его хранить.

Спрос меняется быстро, и если зерно сразу после уборки стоит копейки, то к посевной его цена существенно возрастает. Будет возможность сохранить его до этого времени - будет и прибыль у фермера.

В прошлом году у нас была создана государственная Объединенная зерновая компания (ОЗК). Ей было передано значительное количество элеваторов, которые раньше принадлежали правительству. В ее задачи как раз входит организация всероссийской «сети зерновой безопасности». ОЗК должна закупать зерно, передавать его в нуждающиеся регионы, везти на экспорт. Но пока это все только в процессе развития.

Поэтому государство должно усилить свою роль в регулировке рынка. Надо не уменьшать госзакупки зерна, как это сейчас происходит, а наоборот - увеличивать их. Ведь мировая продовольственная проблема никуда не делась, и к 2012 году, когда, по прогнозам, мир вновь столкнется с нехваткой продовольствия, наши ресурсы будут очень кстати. Тогда Россия, если сбережет богатые урожаи, сможет сыграть огромную роль в новом продовольственном мировом порядке.

Давайте обсудим!